Крымский портал
http://crimea-board.net/index.php?showtopic=6980
> Экопоселения как ответ рыночной цивилизации, Интервью с Валерием Хилтуненом
Quote Post
Advanced Member
Group Icon
Группа: VIP
Сообщений: 4445
Регистрация: 29.08.03
Вне форума
Это интервью опубликовано в "Знание-сила" № 7 за этот год. Ссылку дать не могу, поэтому выложу целиком, в несколько постов (для удобства).
Тема, почти не освещаемая нигде, касается т.н. экопоселений - общин, в которых люди пытаются найти способ существования, альтернативный нынешней цивилизации. Самый известный пример - Ауровилль.
Валерий Хилтунен, журналист и путешественник, много лет изучает поселения, где стараются осушествить способы жизни, альтернативные современной техногенной цивилизации. Их называют по-разному: пост-рыночные, трансглобалистские, экопоселения, экополисы... Сам Хилтунен называет такой образ жизни "второбытным". Как первобытная жизнь предшествовала цивнлизации известного нам типа, так, полагает он, второбыт рано или поздно придет ей на смену. И даже уже приходит.
Чтобы понять экопоселенцев, их жизнь, мотивы и смыслы, Хилтунен лично объехал множество таких мест, справедливо полагая. что для полноты понимания нет ничего лучше, чем увидеть своими глазами и пощупать своими руками. И что же? Выяснилось: опыт этого мира за его пределами остается, по сушеству, неизвестным. 0 самом интересном в справочниках говорится скороговоркой, а многое из написанного на поверку оказывается попросту неправдой. Стало ясно, что пора исправлять положение.
Хилтунен - сам себя называющий "гражданином земли" и "бродячим псом мировой цивилизации - уверен: опыт экопоселений очень важен. Хотя бы потому, что открывает современному человеку глаза на его собственные неизвестные или давно забытые стороны и возможности. Некоторые социологи вообще считают, что обитатели таких поселений, с их вроде бы чудачествами и странностями, обогнали остальную планету лет на семьсот. Неужели? Наш корреспондент Ю. Плюснин встретился с Хилтуненом, чтобы получить хотя бы предварительные ответы на этот и другие вопросы.
Юрий Плюснин: Валерий Рудольфович, так что же такое на самом деле - экопоселения ?
Валерий Хилтунен: Это совершенно новый тип поселений, который сейчас выстраивается в мире. В дорыночных общинах обитает ныне около 6 миллионов человек, в пострыночных, по моим оценкам - около полумиллиона,
Классификация таких поселений пока очень условна. Серъезная наука этим почти не занимается. А пресса пишет об этом плохо, невнятно. Не удивительно: журналисты - люди, по своему духу и образу жизни наиболее далекие от второбытной среды. Они, думаю, будут самыми последними, кто туда придет.
Я же, окунаясь в пострыночную жизнь, узнаю в ней то, что уже видел в игровых моделях коммунарских сборов "Алого паруса" 60-х годов, на бардовских слетах, оргдеятельностных играх... Мы тогда многое угадали - интуитивно, порой не очень понимая, почему делаем так, а не иначе. Главным было - творчески подходить к делу, постоянно улучшать окружающую жизнь. С весьма спокойным отношением к внешнему антуражу, собственности, жилищу. Общий слоган - <быть, а не иметь>. Кроме того, обязательна была постоянная ротация управленческих функиий, чтобы на дух не пахло рабством и чиновничеством.
Оказалось, мы играли правильно. Играли в то, что сейчас воплощается в новые и, думаю, перспективные формы будушей жизни.
Моя гипотеза такова: для людей будущего проблемы жилища и одежды отойдут на второй план. При всем моем уважении к этим полезным вещам.
Есть общий принцип организации второбытной жизни - я для себя определяю его тремя линиями. Первое: там живут негАдяи - люди, которые стараются не преумножать зла и не гадят. Второе: они самодостаточны. Полной независимости от внешних источников энергии и пиши я не видел пока нигде, кроме, пожалуй, самых экзотических, <робинзонных> вариантов, но всюд отметил стремление до минимума сократить потребление бензина, газа, а рацион формировать из местной пиши, а не ввозимой из-за пределов поселений.
И третье: в этих поселениях всегда идет мучительная. но регулярная работа по раскрыванию какого-то секрета человеческой жизни, какой-то тайны. Это тоже принимает иногда довольно странные формы.
Скажем, в Вяйнеле в Финляндии в течение нескольких десятилетий занимаются распознаванием ошибок, сделанных человечеством при переводах древних книг. Вышло уже более ста томов на финском языке, кое-что на английском, есть даже одно издание на русском. Эти энтузиасты старательно изучают даже <геометрию> разговора какого-то пророка со своими учениками: кто где сидел во время беседы, кто что и как мог понимать, исходя из местоположения и образованности - одно и то же слово могло дойти до нас в совершенно разных видах. В текстах Евангелия, например, эти люди находят до восьми переводческих ошибок в слове. Эту работу начал еще в XIX веке один гениальный, видимо, человек - Пекка Эрваст. В огромном доме неподалеку от финского города Тампере, где среди множества мудрых книг копошатся ученики и последователи Эрваста, все приспособлено для исследовательской работы: у каждого кабинет типа кельи, гигантская библиотека. Они там все время с книгами. Мы с приятелем приехали туда случайно и без звонка, зашли в какую-то дверь, сели, ждем - и вдруг идет вереница совершенно голых женщин с тюрбанами на
голове и с книжками. Ну, думаю, тут живут амазонки, нудисты, а тюрбан - наверное, знак принадлежности к какой-то секте. Сижу, рисую квадратики в своей тетрадке, куда я записываю все, что вижу в таких экопоселениях - и тут ко мне подходит застенчивая тетенька и говорит смущенно: <Вы знаете, у нас гостевой вход с той стороны, а вы зашли в баню, у нас как раз сегодня женский день. Мы вообще-то без комплексов, но вы уверены, что вам именно сюда?> С книжками-то они, как оказалось, вообще никогда не расстаются. Работы еще много...
Я думаю, что только в таких вот необычных местах могут вызревать новые нетривиальные идеи, новые технологии (особенно питание, лекарства). Это как бы конфедерация более-менее надежно защищенных инкубаторов, где пестуется будущее. Иногда их желание не иметь никаких дел с внешним миром доходит до смешного, но, может, это как раз тот случай, когда лучше перебдеть, чем недобдеть? Помню, как мы пытались помочь с дешевыми солнечными батареями Ауровилю - замучились с переговорами по поводу того, через какие банковские счета проводить платежи: <Наши денежные дела мы ведем за пределами территории>. По итальянскому Дамангуру я ходил с большой корзиной каких-то средневековых дукатов - никаких евро и банковских карт тут в качестве платежей не принимают.
Ю.П.: И много ли сейчас таких второбытных поселений?
В.Х.: В Европе, в Шенгенской зоне, по моим подсчетам, примерно 3 000 более-менее устойчивых поселений. В мире - более 40 000. Но цифры весьма приблизительные: ткань живая, ежедневно что-то возникает, что-то погибает. Примерно половина поселений располагается в сельской местности, но многие - и в мегаполисах. Разделение на город и деревню тут вообще не срабатывает. Главное - другое.
В моем понимании коммуна - это самая высокая фаза развития коллектива. Структура ее многослойна. Здесь многое зависит от схемы управления. Право <вето> у каждого человека в таком поселении характеризует высокоразвитую коммуну. Такое редко, но бывает. В воплощенном варианте это практически недостижимо - хотя встречается в игровых ситуациях, когда вся деятельность коллектива может быть заблокирована одним голосом маленького ребенка, который чувствует, что в принимаемом решении что-то не то. А вдруг именно этот ребенок - Будда?
Ю.П.: А что, корни этой формы жизни - религиозные?
В.Х.: Если говорить о религиозных корнях, то действительно многие поселения возникли на волне религиозного эскапизма: многие люди, прочитав что-то такое, уходили и начинали строить уединенные храмы, обители, монастыри. Да ведь и старинные монастыри - хотя бы Соловки и Валаам с их мощными и довольно природосообразными монастырскими хозяйствами - это тоже своего рода экопоселения, вполне самодостаточные. Северные монастыри после церковной реформы были вынуждены заниматься жизнеобеспечением, ведь Север по преимуществу был староверческий и некого было нанимать в работы. И все же я бы отнес монастыри к <внерыночному> варианту жизнедеятельности.
Но религия - не все. Есть еще и антирынок - это уже из советского времени, когда попытались перепрыгнуть исторические этапы. Получилось что-то вроде преждевременных родов. Выкидыш, правда, оказался более-менее жизнеспособным и лет семьдесят довольно бодро сучил ножками. Из чего я делаю оптимистический вывод об огромной жизнеспособности настоящего пострынка.
Ю.П.: Приведите, пожалуйста, самые яркие примеры второбытных поселений.
В.Х.: Прежде всего - Ауровиль, который известен еще с конца шестидесятых. Это что-то вроде попытки оборудовать интеллектуальную и духовную столицу человечества, которую предприняли ученики Ауробиндо Гхоша. Кто читал <Чайку по имени Джонатан Ливингстон>, написанную одним из самых верных и последовательных гхошевцев - Ричардом Бахом (книгу он и задумал как <предисловие к интегральной веданте>, адресованное всем читающим людям, в том числе и далеким от эзотерики домохозяйкам), тот примерно представляет главную идеологему Ауровиля - <города, который не принадлежит никому конкретно, но сразу всему человечеству>. На воротах его была помещена копия <Сеятеля> Ван Гога: помните, он вышел до рассвета и все бросает, бросает семена в каменистую почву - в надежде, что где-нибудь прорастет... Ауровиль был запланирован примерно тысяч на 50 обитателей - это в перспективе, но и сейчас население уже можно измерять в тысячах, особенно если считать всех, кто приезжает и пробует на вкус это <второбытие>. Про Ауровиль я могу рассказывать сутками - еще в конце 70-х <Комсомолка> чуть было не разродилась моей огромной статьей про ауровильянцев, но все кончилось визгом на редколлегии, моими безнадежными походами по коридорам ЦК КПСС: там просто честно не понимали, о чем я толкую. Я привык. Я уже в этом веке написал про другое второбытное чудо в перьях - Дамангур, построенный молодыми леваками, которые после событий 1968 года в Париже сбежали в горы и за 40 лет руками вырыли целый подземный город между Миланом и Турином. После этого меня стали приглашать на свои семинары писатели-фантасты: решили, что я сочинил красивую сказку из послезавтрашней жизни. А я просто описал то, что видел. Это особенно смешно сейчас, когда конфедерация Дамангура вполне открыта и гостеприимна, у них даже есть свой сайт: http://www.damanhur.org Когда я там был в последний раз, в Дамангуре жили около 700 человек. На поверхности - поселение, куда не очень-то пускают посторонних, а внутри - гигантское подземелье, туда разрешают спускаться за деньги. Занимаются они там многими вещами - и серьезными, и чудными. У них более сотни производств, своя конституция, валюта...
Ближайшее к России штайнеровское поселение (их всего около сотни по Шенгену) - в Таполе, в Финляндии, примерно в 150 километрах от границы. Там живут сейчас около полусотни человек - сплошь светлая, высокоразвитая интеллигенция, работающая с детьми. Поскольку Штайнер завещал работать с самыми проблемными и незащищенными детьми, они с такими и работают: олигофрены, сумасшедшие... Но видели бы вы их хозяйство!
Самое старое штайнеровское поселение - в Исландии. Гитлер почти по всей Европе их позакрывал, а сюда не дошел.
Добавлено в 10:44
С моей точки зрения, Исландия вообще дает нам пример постепенного становления пострынка уже не в отдельных очагах, а в рамках целого общества. Правда, внешние наблюдения тут мало что дают: это - страна сплошных парадоксов. Сверхсытость, Интернет, поголовная автомобилизация - и при этом детская вера в эльфов. Традиционная многодетность - и четкая тенденция к распаду нуклеарной семьи. Исландские женщины большей частью живут одни, об их сексуальной доступности по Европе ходят легенды, и при том это самая нравственная страна из виденных мною в кругосветных путешествиях. Каждый мальчишка знает поименно всех своих предков за тысячу лет. А во время знаменитого эксперимента, когда по столичным сортирам всех стран подбрасывали кошельки со ста долларами, лишь в Рейкьявике владельцам вернулись все 100 % (в Москве - один из ста).
В Исландии как бы нет слабых людей. <Всех, кто некрепко стоял на ногах, давно уже сдуло ветром в океан>, как они говорят. Приезжаешь и видишь: люди там действительно крепкие, все сплошь как греческие боги. Их жилища, с точки зрения европейца или американца - это какие-то непритязательные с виду сараюшки. Никаких бетонных изгородей. Практически нет зелени - есть даже партия странных экологов, протестующих против лесовосстановления и клумб: нельзя, мол, размывать основы национального - спартанского! - духа всякими сибаритскими штучками. А дети все работают лет с восьми и самодостаточны. Потому и постепенное отмирание нуклеарной моногамной семьи не воспринимается как нечто трагическое.
Кстати, про детский труд - это ведь чисто марксистский тезис, на практике блестяще проверенный Антоном Макаренко. Так что страница 198 из 16-го тома ПСС Маркса - отнюдь не бред воспаленного ума, как предположили многие исследователи, встав в тупик перед экзотическими мыслями классика.
Маркс, напомню, говорил: ребенок должен быть с девяти лет реальным мастером, получать деньги за свой реальный труд. Дикость, да? А по-моему, он догадался, что человек, рано оказавшись во взрослой, ответственной ситуации, быстро достигает вершин, после которых накопление становится ему просто неинтересным. Тогда он начинает выходить из своей ситуации и строить что-то новое, свое. Если же он не начинает рано, то боится выйти из ситуации, которой овладел, боится потерять приобретенное, сколь бы малым оно ни было. И лишь к старости человек начинает понимать, что все, чем он владел в жизни, ничего, в сущности, не стоило. Но уже поздно что-то с собой сделать.
Заметьте, практически все наши олигархи были очень бедны в детстве. Это чуть ли не заболевание такое: навязчивое чувство, что надо <копить про запас>. Потому что, накопив первые 20 миллионов долларов, человек уже не чувствует, много ли это или мало. Его все равно преследуют миазмы детства - застоявшийся в малой кубатуре запах нищеты. Иногда помнить это так страшно, что человек строит в доме семнадцать туалетов для себя, любимого и единственного, как это сделала одна американка.
Я подозреваю, пока только исландцам и удалось как-то преодолеть это испытание. Стендалевские герои, которые спрашивали: <И это все? И ради вот этого - жить?> - были, есть и, надеюсь, не переведутся у всех народов. Но чтобы целый народ?!
Конечно, будет некоторой натяжкой сказать, что Исландия - одна большая коммуна. Но, например, президент Исландии - наименее охраняемая на Земле глава государства. Я видел, как маленькая девочка дергала ее за юбку, когда та работала в своем непритязательном дворце, тоже похожем на сарайчик.
Впрочем, я видел в экопоселениях и настоящие дворцы, нашпигованные электроникой. Но жили там молодые шведские архитекторы - для них жилье было скорее лабораторией, полигоном по проверке инновационных идей.
Все это, по-моему, доказывает: жилище - переходная форма жизни. Разве случайно то, что практически все основные религии с уважением относятся к бродяжничеству своих святых и с некоторым подозрением - к недвижимости? Что многие люди, оставившие самый глубокий след на земле, не имели жилья? Я не раз слышал мнение, согласно которому собственность, привязывая тебя к земле, что-то значительное у тебя забирает. Ты чем-то ей платишь. Не способностью ли к творчеству?
Мне нравится формула - <вседомье>. Это не бездомье в его классическом смысле. Это жизнь везде. Человек не становится рабом того, что можно потерять. У него дом повсюду. Вроде <флагманской каюты> - раньше на крупных военных судах всегда была пустая каюта на случай появления флагмана. Так и здесь: ты можешь участвовать в делах любой общины на правах соратника, и тебе будут рады. Это - один из идеалов, к которому лично я стремлюсь. Иногда получается. Счастье - это когда тебя ждут. Это - первое. Второе. Я так понимаю Конфуция: если ты в жизни спишь, все твои проблемы не очень-то и интересны: что ты ешь, где, с кем и под какой крышей ты спишь. А ежели ты уже проснулся - очень многие внешние проблемы отходят на второй план.
Ю.П.: А какова оптимальная численность таких поселений?
В.Х.: Считается, что все три города, которые дали наибольшее количество интеллектуальной массы - Флоренция, Афины и Иерусалим - были небольшими, до 20 тысяч человек. Самое старое из существуюших поселений, информацию о численности которого мне удалось найти - 147 человек: 29 мужчин и 118 женщин. Там с рождением <лишнего> мальчика один старик уходит умирать в пустыню. И это строго соблюдается. Я сам там не был (уж очень запаковано от посторонних взглядов) - рассказываю со слов более пронырливых друзей.
Точно так же хунзакутам удалось более 2300 лет жить изолированно, самодостаточно. Это потомки дезертиров Александра Македонского, которые не пошли с ним дальше и сбежали в горы. Они до сих пор живут в этих горах. Живут долго, ничем не болеют. Едят в основном то, что дает окружающая природа. У них есть особенность: раз в году они спускаются с гор в низинные поселения и раздают все, что у них есть. Возвращаются к небу опять голыми и босыми и все начинают заново.
В некоторых местах мне называли оптимальную цифру 259 человек: при таком количестве людей будто бы исчезает риск, что к власти в обшине может прийти какой-то перегретый параноик. Всплывали и знаменитые <три семерки> - при 777 членах коммуна - еще братство и не нуждается в чиновном слое. Дальше начинается беда: выделяется узкий слой управленцев, у них появляются свои интересы... Но, повторяю, вся эта социодинамика еще ждет своих исследователей. Я лишь фиксирую, что вижу и слышу - горюя о том, что мало вижу на дорогах этой пострыночной Другой Планеты и ученых, и публицистов.
Тут ведь, куда ни копни - все безумно интересно. Например, оказалось, что общины, как и семьи, периодически сотрясают кризисы - словно идет сброс накопившейся дурной энергии. Через 2 года, 8, 17 лет... Почему, зачем, что с этим делать? Неизвестно. Не проверка ли это на прочность: сытостью, медными трубами?.. Помните, как Макаренко, увидев, что у него стало уж слишком все хорошо, все бросил и ушел с ребятами на новое место, где все начал с нуля?
Экопоселения, для того, чтобы жить долго и беспроблемно, нуждаются либо в свежей крови, либо в специальных ухищрениях. Как в Дамангуре. Там четыре архонта управляют всей общиной, и один из них имеет единственную - элементарную и страшную обязанность: ему разрешено взорвать все к чертовой матери, когда остановится развитие и начнется загнивание общины.
Ю.П.: И много ли сейчас таких второбытных поселений?
В.Х.: В Европе, в Шенгенской зоне, по моим подсчетам, примерно 3 000 более-менее устойчивых поселений. В мире - более 40 000. Но цифры весьма приблизительные: ткань живая, ежедневно что-то возникает, что-то погибает. Примерно половина поселений располагается в сельской местности, но многие - и в мегаполисах. Разделение на город и деревню тут вообще не срабатывает. Главное - другое.
В моем понимании коммуна - это самая высокая фаза развития коллектива. Структура ее многослойна. Здесь многое зависит от схемы управления. Право <вето> у каждого человека в таком поселении характеризует высокоразвитую коммуну. Такое редко, но бывает. В воплощенном варианте это практически недостижимо - хотя встречается в игровых ситуациях, когда вся деятельность коллектива может быть заблокирована одним голосом маленького ребенка, который чувствует, что в принимаемом решении что-то не то. А вдруг именно этот ребенок - Будда?
Ю.П.: А что, корни этой формы жизни - религиозные?
В.Х.: Если говорить о религиозных корнях, то действительно многие поселения возникли на волне религиозного эскапизма: многие люди, прочитав что-то такое, уходили и начинали строить уединенные храмы, обители, монастыри. Да ведь и старинные монастыри - хотя бы Соловки и Валаам с их мощными и довольно природосообразными монастырскими хозяйствами - это тоже своего рода экопоселения, вполне самодостаточные. Северные монастыри после церковной реформы были вынуждены заниматься жизнеобеспечением, ведь Север по преимуществу был староверческий и некого было нанимать в работы. И все же я бы отнес монастыри к <внерыночному> варианту жизнедеятельности.
Но религия - не все. Есть еще и антирынок - это уже из советского времени, когда попытались перепрыгнуть исторические этапы. Получилось что-то вроде преждевременных родов. Выкидыш, правда, оказался более-менее жизнеспособным и лет семьдесят довольно бодро сучил ножками. Из чего я делаю оптимистический вывод об огромной жизнеспособности настоящего пострынка.
Ю.П.: Приведите, пожалуйста, самые яркие примеры второбытных поселений.
В.Х.: Прежде всего - Ауровиль, который известен еще с конца шестидесятых. Это что-то вроде попытки оборудовать интеллектуальную и духовную столицу человечества, которую предприняли ученики Ауробиндо Гхоша. Кто читал <Чайку по имени Джонатан Ливингстон>, написанную одним из самых верных и последовательных гхошевцев - Ричардом Бахом (книгу он и задумал как <предисловие к интегральной веданте>, адресованное всем читающим людям, в том числе и далеким от эзотерики домохозяйкам), тот примерно представляет главную идеологему Ауровиля - <города, который не принадлежит никому конкретно, но сразу всему человечеству>. На воротах его была помещена копия <Сеятеля> Ван Гога: помните, он вышел до рассвета и все бросает, бросает семена в каменистую почву - в надежде, что где-нибудь прорастет... Ауровиль был запланирован примерно тысяч на 50 обитателей - это в перспективе, но и сейчас население уже можно измерять в тысячах, особенно если считать всех, кто приезжает и пробует на вкус это <второбытие>. Про Ауровиль я могу рассказывать сутками - еще в конце 70-х <Комсомолка> чуть было не разродилась моей огромной статьей про ауровильянцев, но все кончилось визгом на редколлегии, моими безнадежными походами по коридорам ЦК КПСС: там просто честно не понимали, о чем я толкую. Я привык. Я уже в этом веке написал про другое второбытное чудо в перьях - Дамангур, построенный молодыми леваками, которые после событий 1968 года в Париже сбежали в горы и за 40 лет руками вырыли целый подземный город между Миланом и Турином. После этого меня стали приглашать на свои семинары писатели-фантасты: решили, что я сочинил красивую сказку из послезавтрашней жизни. А я просто описал то, что видел. Это особенно смешно сейчас, когда конфедерация Дамангура вполне открыта и гостеприимна, у них даже есть свой сайт: http://www.damanhur.org Когда я там был в последний раз, в Дамангуре жили около 700 человек. На поверхности - поселение, куда не очень-то пускают посторонних, а внутри - гигантское подземелье, туда разрешают спускаться за деньги. Занимаются они там многими вещами - и серьезными, и чудными. У них более сотни производств, своя конституция, валюта...
Ближайшее к России штайнеровское поселение (их всего около сотни по Шенгену) - в Таполе, в Финляндии, примерно в 150 километрах от границы. Там живут сейчас около полусотни человек - сплошь светлая, высокоразвитая интеллигенция, работающая с детьми. Поскольку Штайнер завещал работать с самыми проблемными и незащищенными детьми, они с такими и работают: олигофрены, сумасшедшие... Но видели бы вы их хозяйство!
Самое старое штайнеровское поселение - в Исландии. Гитлер почти по всей Европе их позакрывал, а сюда не дошел.
Добавлено в 10:44
С моей точки зрения, Исландия вообще дает нам пример постепенного становления пострынка уже не в отдельных очагах, а в рамках целого общества. Правда, внешние наблюдения тут мало что дают: это - страна сплошных парадоксов. Сверхсытость, Интернет, поголовная автомобилизация - и при этом детская вера в эльфов. Традиционная многодетность - и четкая тенденция к распаду нуклеарной семьи. Исландские женщины большей частью живут одни, об их сексуальной доступности по Европе ходят легенды, и при том это самая нравственная страна из виденных мною в кругосветных путешествиях. Каждый мальчишка знает поименно всех своих предков за тысячу лет. А во время знаменитого эксперимента, когда по столичным сортирам всех стран подбрасывали кошельки со ста долларами, лишь в Рейкьявике владельцам вернулись все 100 % (в Москве - один из ста).
В Исландии как бы нет слабых людей. <Всех, кто некрепко стоял на ногах, давно уже сдуло ветром в океан>, как они говорят. Приезжаешь и видишь: люди там действительно крепкие, все сплошь как греческие боги. Их жилища, с точки зрения европейца или американца - это какие-то непритязательные с виду сараюшки. Никаких бетонных изгородей. Практически нет зелени - есть даже партия странных экологов, протестующих против лесовосстановления и клумб: нельзя, мол, размывать основы национального - спартанского! - духа всякими сибаритскими штучками. А дети все работают лет с восьми и самодостаточны. Потому и постепенное отмирание нуклеарной моногамной семьи не воспринимается как нечто трагическое.
Кстати, про детский труд - это ведь чисто марксистский тезис, на практике блестяще проверенный Антоном Макаренко. Так что страница 198 из 16-го тома ПСС Маркса - отнюдь не бред воспаленного ума, как предположили многие исследователи, встав в тупик перед экзотическими мыслями классика.
Маркс, напомню, говорил: ребенок должен быть с девяти лет реальным мастером, получать деньги за свой реальный труд. Дикость, да? А по-моему, он догадался, что человек, рано оказавшись во взрослой, ответственной ситуации, быстро достигает вершин, после которых накопление становится ему просто неинтересным. Тогда он начинает выходить из своей ситуации и строить что-то новое, свое. Если же он не начинает рано, то боится выйти из ситуации, которой овладел, боится потерять приобретенное, сколь бы малым оно ни было. И лишь к старости человек начинает понимать, что все, чем он владел в жизни, ничего, в сущности, не стоило. Но уже поздно что-то с собой сделать.
Заметьте, практически все наши олигархи были очень бедны в детстве. Это чуть ли не заболевание такое: навязчивое чувство, что надо <копить про запас>. Потому что, накопив первые 20 миллионов долларов, человек уже не чувствует, много ли это или мало. Его все равно преследуют миазмы детства - застоявшийся в малой кубатуре запах нищеты. Иногда помнить это так страшно, что человек строит в доме семнадцать туалетов для себя, любимого и единственного, как это сделала одна американка.
Я подозреваю, пока только исландцам и удалось как-то преодолеть это испытание. Стендалевские герои, которые спрашивали: <И это все? И ради вот этого - жить?> - были, есть и, надеюсь, не переведутся у всех народов. Но чтобы целый народ?!
Конечно, будет некоторой натяжкой сказать, что Исландия - одна большая коммуна. Но, например, президент Исландии - наименее охраняемая на Земле глава государства. Я видел, как маленькая девочка дергала ее за юбку, когда та работала в своем непритязательном дворце, тоже похожем на сарайчик.
Впрочем, я видел в экопоселениях и настоящие дворцы, нашпигованные электроникой. Но жили там молодые шведские архитекторы - для них жилье было скорее лабораторией, полигоном по проверке инновационных идей.
Все это, по-моему, доказывает: жилище - переходная форма жизни. Разве случайно то, что практически все основные религии с уважением относятся к бродяжничеству своих святых и с некоторым подозрением - к недвижимости? Что многие люди, оставившие самый глубокий след на земле, не имели жилья? Я не раз слышал мнение, согласно которому собственность, привязывая тебя к земле, что-то значительное у тебя забирает. Ты чем-то ей платишь. Не способностью ли к творчеству?
Мне нравится формула - <вседомье>. Это не бездомье в его классическом смысле. Это жизнь везде. Человек не становится рабом того, что можно потерять. У него дом повсюду. Вроде <флагманской каюты> - раньше на крупных военных судах всегда была пустая каюта на случай появления флагмана. Так и здесь: ты можешь участвовать в делах любой общины на правах соратника, и тебе будут рады. Это - один из идеалов, к которому лично я стремлюсь. Иногда получается. Счастье - это когда тебя ждут. Это - первое. Второе. Я так понимаю Конфуция: если ты в жизни спишь, все твои проблемы не очень-то и интересны: что ты ешь, где, с кем и под какой крышей ты спишь. А ежели ты уже проснулся - очень многие внешние проблемы отходят на второй план.
Ю.П.: А какова оптимальная численность таких поселений?
В.Х.: Считается, что все три города, которые дали наибольшее количество интеллектуальной массы - Флоренция, Афины и Иерусалим - были небольшими, до 20 тысяч человек. Самое старое из существуюших поселений, информацию о численности которого мне удалось найти - 147 человек: 29 мужчин и 118 женщин. Там с рождением <лишнего> мальчика один старик уходит умирать в пустыню. И это строго соблюдается. Я сам там не был (уж очень запаковано от посторонних взглядов) - рассказываю со слов более пронырливых друзей.
Точно так же хунзакутам удалось более 2300 лет жить изолированно, самодостаточно. Это потомки дезертиров Александра Македонского, которые не пошли с ним дальше и сбежали в горы. Они до сих пор живут в этих горах. Живут долго, ничем не болеют. Едят в основном то, что дает окружающая природа. У них есть особенность: раз в году они спускаются с гор в низинные поселения и раздают все, что у них есть. Возвращаются к небу опять голыми и босыми и все начинают заново.
В некоторых местах мне называли оптимальную цифру 259 человек: при таком количестве людей будто бы исчезает риск, что к власти в обшине может прийти какой-то перегретый параноик. Всплывали и знаменитые <три семерки> - при 777 членах коммуна - еще братство и не нуждается в чиновном слое. Дальше начинается беда: выделяется узкий слой управленцев, у них появляются свои интересы... Но, повторяю, вся эта социодинамика еще ждет своих исследователей. Я лишь фиксирую, что вижу и слышу - горюя о том, что мало вижу на дорогах этой пострыночной Другой Планеты и ученых, и публицистов.
Тут ведь, куда ни копни - все безумно интересно. Например, оказалось, что общины, как и семьи, периодически сотрясают кризисы - словно идет сброс накопившейся дурной энергии. Через 2 года, 8, 17 лет... Почему, зачем, что с этим делать? Неизвестно. Не проверка ли это на прочность: сытостью, медными трубами?.. Помните, как Макаренко, увидев, что у него стало уж слишком все хорошо, все бросил и ушел с ребятами на новое место, где все начал с нуля?
Экопоселения, для того, чтобы жить долго и беспроблемно, нуждаются либо в свежей крови, либо в специальных ухищрениях. Как в Дамангуре. Там четыре архонта управляют всей общиной, и один из них имеет единственную - элементарную и страшную обязанность: ему разрешено взорвать все к чертовой матери, когда остановится развитие и начнется загнивание общины.
Alexandr | Профиль
Дата 7 Сентября, 2006, 15:56
Quote Post
Full Member
Group Icon
Группа: VIP
Сообщений: 738
Регистрация: 08.08.03
Вне форума
Любопытное интерьвью, вызвавшее во мне протеворечивые чувства. Попытаюсь разобраться.
Вроде как идея уйти от современной цивилизации и жить в обществе близких по духу людей весьма заманчива и , наверное даже конструктивна. С другой стороны описанные Хилтуненом экопоселения кажутся мне ненастоящими что ли, не теми для чего они задумывались изначально. Возможно, дело в том, что он пытается идеализировать эти общины, и его видение отличается от реальности. Возможно, что во многих поселениях вместо ухода от цивилизации случилась подмена цивилизаций.
Еще неправильно, ИМХО, обединять все подобные (как преподносит Хилтунен) общины в одну категорию - экопоселения. Люди, создавшие свои второбытные общества (опять же штамп) преследовали абсолютно разные цели. И я думаю в быту и жизненой философии общесвта создавшегося для развития иновационных технологий и общества зародившегося для оказания помощи душевнобольным найдется мало общего. Возможно, отсюда и чувства протеворечивые. В интервью говориться о совершенно разных обществах, как о чем-то одном общем, а это, на мой взгляд, неверно.
PMEmail Poster
Advanced Member
Group Icon
Группа: VIP
Сообщений: 4445
Регистрация: 29.08.03
Вне форума
Общее у них одно - это альтернатива "обычному" обществу. Поиск других путей. А то, что они разные, это и хорошо. Все-таки есть выбор у тех, кто все-таки решится изменить свою жизнь.
Ключевой момент как раз в
Цитата(Alexandr @ 7 Сентября, 2006, 16:56)
жить в обществе близких по духу людей
. Люди разные, и общины разные. Если бы все были близки по духу, разве нужно было бы куда-то уходить?
____________________
Немногие для вечности живут, но если ты мгновенным озабочен - твой жребий страшен и твой дом непрочен.
PMEmail Poster
Top
Alexandr | Профиль
Дата 8 Сентября, 2006, 16:21
Quote Post
Full Member
Group Icon
Группа: VIP
Сообщений: 738
Регистрация: 08.08.03
Вне форума
Цитата(FreeLSD @ 7 Сентября, 2006, 18:13)
Люди разные, и общины разные.
Так и я о том ж
Письмо авторам
|
