Хвар: официальный личный сайт
    
 
Главная   Статьи (774) Студия (5163) Фотографии (314) Новости   Контакты  
 

  Главная > Студия > Цитатель Хвара


Ажгихина вроде бы.

Источник: Журналист
Дата выпуска: 04.07.2005
Номер выпуска: 007
Заглавие: СУМЕРКИ ЖАНРА.

 

СУМЕРКИ ЖАНРА.


На переломе эпох сломалась ось журналистской формы. Что дальше? (окончание заметок "После ностальгии")

Одно из самых ярких воспоминаний журналистской юности (практически - затянувшегося детства) - слова, сказанные мне, десятикласснице-юнкору "Алого паруса" капитаном оного Павлом Семеновичем Гутионтовым в ответ на вопрос о сути газетных жанров.

"Понимаешь, - важно заключил Павел Семенович, в ту пору удивительно похожий на молодого Пушкина, - жанров я знаю три. Большая заметка, средняя и маленькая". Сегодня совершенно очевидно, что Гутионтов уже тогда мыслил, как стопроцентный постмодернист, предполагая итогом мучительного журналистского творчества создание текста. Но тогда эти слова на многих сверстников-авторов прославленной странички в "Комсомолке" (иные уже и не помнят этого в заоблачной вышине собственной творческой и иной значительности) произвели сильное впечатление. Впрочем, насчет жанров в "Комсомолке" застойных лет как раз все было в порядке, это я уяснила уже потом, тщательно готовясь к экзаменам на факультете. Передовая статья, корреспонденция, отчет с собрания, зарисовка (о, сколько их обсуждалось на планерках, в том числе и юнкоровских!), проблемная статья и очерк. Особенно очерк. Не ошибусь, если назову именно этот странный жанр (сколько написано книг и монографий, диссертаций и полемических заметок, а согласия все равно не было), который стал своего рода знаком советской журналистики последних десятилетий, непереводимым в полной мере на языки иных журналистик и не понятый до конца даже сегодня. В "Комсомолке" явно выделялся очерк: героический (позитивный) Геннадия Бочарова - и эти материалы были прекрасны, очерк экологический (Василий Песков), который изучали не только как образец жанра, но и как эталон стиля, выяснив, между прочим, что он в эпопее о Лыковых не использовал ни одного деепричастного оборота. Очерк научный - его создатель Ярослав Голованов научил многомиллионную аудиторию внимать "жару холодных цифр" и формулам конструкторов, превратив интригу исследования и путь открытия в практику и увлекательнейший сюжет. Леонид Репин воссоздал в своих робинзонадах очерк географический, Ким Костенко мужественно создавал исторические расследования, реабилитируя память Виталия Третьякевича, напоминая о том, что не все в нашем недавнем прошлом бесспорно. Педагогические очерки Руденко, Соловейчика, Зюзюкина (раньше), Хилтунена, Яковлевой - тоже часть истории. Как и очерки расследовательские - впрочем, их площадкой была "Литгазета" Маковского. Судебный очерк стал знамением времени: Ваксберг, Богат, Щекочихин, Чайковская - провозвестниками неких перемен. Плюс к этому социальное расследование (ноу-хау Анатолия Рубинова), странный жанр (по желанию создателя названный позднее "светотенью") Юрия Роста - сочетание репортажа и фотографии, взаимодополняющих и не существующих отдельно. Разумеется, такое жанровое многообразие и столь высокая планка качества могла существовать только в ненормальной со всех точек зрения советской журналистике образца поздних 70-х - начала 80-х годов, когда журналист центрального издания часто получал карт-бланш и работал над материалом долго, привлекая в случае особой надобности специалистов. Соответственно, ассы и публиковались редко, и каждое появление статьи любимого автора становилось событием для страны. Так было, и, хочу сказать, это было не так уж и плохо.

Так что, когда началась перестройка и великое коловращение смыслов и форм, представление о мути жанров, иначе говоря, заметок разного формата и значения, все же присутствовало. Интересно, как это представление трансформировалось.

Итак, снова софроновский "Огонек".Издание противоречивое и прекрасное одновременно. Сегодня совершенно очевидно: все открытия и обретения новой журналистики, равно как потери и позорные ее черты - выросли из практики и воодушевляющего импульса "Огонька" периода перестройки. Есть смысл присмотреться и к жанровому своеобразию журнала середины 80-х - начала 90-х.

Очерк по определению был основным жанром издания. И действительно, в 1986, 1989 и вплоть до середины 90-х можно увидеть самые разные воплощения и проявления его в журнале - от вполне традиционных путевых очерков Владимира Николаева (пришедших еще из старого, софроновского журнала, но вполне органичных, как ни странно), до очерков политических, исторических, литературных, включающих черты расследования, памфлета, фельетона и других форм. Не будет преувеличением сказать, что коротичевский "Огонек" стал своего рода кузницей новых жанров, площадкой широкого творческого эксперимента. Некоторые из них, как заметки Виталия Шенталинского об арестованных рукописях, образовали свою рубрику "Хранить вечно". Ни эссе, ни статья, не литературная или историческая зарисовка - тексты, сопровождающие рукописи, извлеченные из архива НКВД, не поддавались строгому жанровому определению. Так же, как и заметки Владимира Чернова из новой рубрики "Парк культуры", как материалы Нины Чугуновой и Александра Терехова, ставшие своего рода визитной карточкой журнала - в них внимание к детали, воспринятое от лучшей очеркистики застойных лет, перерастало границы публицистики, текст становился непосредственно прозой, воспарял над политической фактурой. Параллельно с этим тонким словоткачеством создавались формы непосредственно прямой речи - что было принципиально новым, ибо разговор шел о том, о чем журналистика не говорила открыто десятилетия. Репрессии, лагеря, преступления коллективизации, коррупция советских лет, тупоумие руководства, социальные язвы.Отучаясь от привычного эзопова языка, журналистика становилась грубее, жестче, проще. Расследования Георгия Рожнова или Александра Болотина поражали не изысканностью стиля, а логикой фактов. Хотя в новой, прямой речи также рождались ярчайшие образы: как ни злилось Минобороны на Артема Боровика, назвавшего афганскую кампанию половым актом импотента, вычеркнуть это определение из обихода и истории уже не получится. Очерки нравов также стали проще, спеша зафиксировать явление и вынести диагноз - проституция, наркомания, СПИД... Алла Алова повела кампанию по борьбе со СПИДом - а "Огонек", продолжив традиции помощи ближним той же "Комсомолки", "ЛГ" и других советских газет, стал в то же время первым изданием, давшим жизнь благотворительному фонду, в который полились значительные финансовые средства, в том числе и зарубежные.

Нельзя не сказать и о литературной журналистике, которая всегда играла чрезвычайно важную роль в журнале. Стилистическое диссидентство стало литературной стратегией перестроечного "Огонька", проявляясь не только в выборе авторов, но и в текстах литературных статей и эссе. Чего стоила сама публикация "Прогулок с Пушкиным" Андрея Синявского, ставшая эпицентром разгоравшейся гражданской войны в литературе! Критики, бросая вызов замшелому канону соцреализма, звали к обновлению с пафосом Белинского и Писарева (пусть многим из них это сравнение и не пришлось бы по душе) - Станислав Рассадин, Наталья и Татьяна Ивановы говорили не только и не столько об изящной словесности, но об обществе, позиции художника, свободе и снова свободе...

Свобода говорить открыто, смешивать жанры, создавать новые формы - от заметки до журнала или газеты - счастье и упоение поздних 80-х, искушение начала 90-х, драма последующих лет.Это отчетливо видно по публикациям, да и по судьбе "Огонька" после перестройки. Трудно найти более не похожие друг на друга издания, чем журнал образца 1991 года и нынешний. Но путь к сегодняшней модели начался не в 1995, когда по рекомендации Глеба Павловского (очередной проект выдающегося политтехнолога) руководство изменило привычный формат, ликвидировало высоколобые интеллектуальные и пространные размышлизмы, разукрасило страницы глянцевыми картинками и краткими "популярными" текстами, а значительно раньше, с начала рынка и распада СССР. Хорошо помню дискуссии редколлегии о том, что надо идти навстречу читателю, быть популярнее, проще, доступнее, говорить о бытовом, на понятном языке. Конечно, это все было важно. Но вспоминая, как стремительно вся наша журналистика ринулась в сленг и популярность в начале 90-х, трудно не удивиться - прежде всего тому, как быстро забылись, рассеялись лучшие профессиональные черты в эпоху наступления рынка, как трудно по крупицам они собираются сейчас. Разумеется, "рыночной" журналистике Чугунова и Терехов оказались ни к чему. Хотя именно они, на мой взгляд, повлияли на появление целой плеяды газетных писателей нового типа - литераторов, создающих художественные тексты по поводу событий, Панюшкина, Соколова, Колесникова и их собратьев. Современная литературная критика, подчас скорее напоминающая автобиографические зарисовки, так же - вольноотпущенница "Огонька". Так же, как и вполне бульварные заметки "Мегаполис-экспресса" и "Спид-Инфо" - в них до совершенства (в пределах данной формы, разумеется) доведены прозвучавшие когда-то в огоньковских материалах сюжеты и образы.

Разумеется, столь эклектичный журнал, как "Огонек", не мог долго оставаться на гребне, слишком разноречивы, подчас диаметрально противоположны были наполнявшие его тенденции, не только старого и нового, но и качественно несовместимого. В том числе и смешение, скрещение и просто симбиоз жанров.

Нынешняя журналистика не может похвастаться таким разнообразием. Пожалуй, единственно различимые в нынешней прессе формы - это интервью, расследование и новорожденная светская хроника, все остальное - собрание разнокалиберных текстов без явных признаков жанра. Симптоматично и то, что сами журналисты не вполне определяют жанр собственных работ - на конкурс СЖР на лучший очерк присылали все, что угодно - корреспонденции, те же интервью, предвыборные агитки, очерков как таковых было крайне немного.

Стоит ли об этом горевать? Или принять как данность, что золотой век жанра, как золотой век журналистики, остался в прошлом, и осталось только ностальгировать по поводу утраченных высот и славы?

Думаю, ни то и ни другое. Почему-то мне кажется, что журналистика наша, пережившая десятилетия самых разнообразных испытаний, выйдет и из испытания рынком, популярностью, из невнятицы и бульварщины. Определит наконец очевидную границу между качественной и таблоидной прессой, прочертит векторы поиска, явит свежие формы, новые имена, ясность и смелость как мысли, так и слова.

Добавлена 14.10.2008 в 16:19:43

Письмо авторам



Последние статьи:
  Сербия как модель

 

  Вводка

  Образец серии конкурсных заданий

 

  73. Вместе с "Нильсом" летим в Хогвартс

  72. Аукцион наследия Атлантиды

  71. БРИКСторан как старт-ап БРИКСовета

  70. Я не пью и не курю

  69. Импресариат


  Все материалы >

Отправьте ссылку другу!

E-mail друга: Ваше имя:


Нашим читателям

  • Вопрос - Ответ new

  • Контакты: письмо авторам

  • Карта сайта

  • Последние статьи:
    Последние новости:


    Работа над ошибками




     

     Keywords: хвар | экопоселение | кругосветка | Хилтунен | футурология |

    Хвар: официальный личный сайт © Хвар.ру Проверить у Челышева  или у Надежды!



    Индекс цитирования

    Движок для сайта: Sitescript