23 ноября
2015
Жизнь была
неукротима
в пятом веке,
на улицах Большого
Рима все человеки
(а было их тогда
мильон,
а может, больше)
хлебали зрелищный
бульон,
и стали
толще,
и героических эпох
забыли песни,
потом тот, первый
Рим издох,
хоть тресни....
Видно, плоховато
сталь закаливали,
закалякались
и калом
сталь измазали,
были очевидно
недопоняты
среди бытовых проблем
крутящимися массами.
"Мурловеденье" - учебник
недописанный,
от мещанства
нет прививок
обязательных,
так и вымерли почти,
хотя не мымры мы,
и костёр был
пионерский
замечателен...
Целый короб
скорбных песен
я тащу, пыхтя,
по тропам,
никому
не интересен,
ни Америкам.
Европам,
ну и пусть,
в иных эпохах
в них, авось,
потомки
наши
интонацию
изменят,
и споют
тогда
и спляшут.
Я гулял в тайге
босой,
встретил бабушку
с косой,
оказалась та старушка,
к счастью для меня,
косой,
не заметила меня,
я укрылся
возле пня,
я не то чтоб
с нею в прятки
поиграл
остаток дня,
просто у меня
в тетрадке
пока не доверху
вранья.
Поэтического.
Аналитичкеского.
Гипотетического.
Я спешу, мне карету, карету и к ней целых четыре коня!
Письмо авторам
|