231.
22 января 1998 2089
Валерий Хилтунен: Щетинин, который не вписывается
Я ПОДСМАТРИВАЛ, я подслушивал, я внюхивался даже - чтобы не ошибиться в нюансах. Слишком большая на мне лежала ответственность, Что напишу про Щетинина, то и будет про него народ думать. Потому как проникнуть в его загадочный Текос мало кому из журналистов удается, сам я удостоился этой чести по старой памяти. Сколько я себя помню как журналиста, все время приходилось отстаивать педагогов-новаторов от ЦК и Минобра. Миша был тогда одним из новаторов (хотя и тогда уже стоял особняком), я, ваш покорный слуга, принадлежал, как теперь выясняется, к журналистской "банде восьми" - вместе с Соловейчиком, Матвеевым, Мариничевой, Данилиным, Матятиным, Логиновой и Преловской. Мы работали в школьных отделах разных газет - "Учительской", "ЛГ", "Известий", "Комсомолки", "Правды", но рабочий наш день складывался примерно одинаково: завтрак, потом нужно было ложиться на амбразуру по поводу Шаталова, обед. Поток-скандал по поводу Тубельского, а до ужина нужно было еще звонить на какую-то "Запорожсталь", чтобы оттуда вовремя отгрузили какие-то болванки в адрес школьного завода "Чайка", безуспешно пытавшегося доказать, что время Макаренко еще не вышло. Фамилия Щетинина звучала в этих сводках с театра военно-педагогических действий, пожалуй, чаще всего. Мишу травили и правые, и "левые" - чиновникам не нравилась его тотальная, абсолютная независимость, коллег-новаторов смущала чрезмерная, как им казалось, любовь Щетинина к корням, к земле - он так и не полюбил города. Все свои "экспериментальные площадки" он открывал в селах, да не абы каких - а в САМЫХ глухих. Помню, я приезжал к нему в Зыбкое - на Украину, тогда еще бывшую частью державы.
После смерти Сухомлинского именно Щетинину предложили продолжить его дело в Павлыше. но Михаил Петрович отказался, сказав в том смысле, что на кладбищах, даже самых уважаемых, трудно замешивать завтрашний день, и стал директорствовать в спившемся (!) староверческом ("!) селе - не то чтобы русскоговорящем, но - выразимся так - русскоматерящемся. То, что он сделал с детьми той деревушки (где после престольного праздника нельзя было обнаружить НИ ЕДИНОЙ женщины без синяка под глазом), было фантастикой. Когда делегация ЭТИХ юных эльфов и фей приехала в столицу, то на них сбегались смотреть сотрудники радио и телевидения, думая, что их ловко дурят - что ТАКИХ детей уже не бывает. А сам Щетинин приставал к нам с горькой исповедью - он не знал, как быть: эти сельские дети, входившие во вкус культуры, волей-неволей начинали относиться без должного пиетета к пьющим и ничего не читающим родителям своим.
И вот я снова у Щетинина много лет спустя. И снова отвисает челюсть ни одного жующего подростка, ни одного дурного слова на стене, ни одного (меня не обманешь!) не то что матерного, но и просто грубого слова. У меня язык не поворачивался спрашивать у этих ребят (числом триста - сто девчонок, двести мальчишек) даже о том, КУРИТ ли хоть один из них, не то, что ПЬЕТ ли или потребляет НАРКОТИКИ. Разговор о тридцати ежемесячных бесплатных презервативах, которые решено отныне выдавать столичным старшеклассникам, был здесь не только неуместен, но и опасен - я думаю, что кто-нибудь из этих ЖЕСТКИХ ребятишек набил бы мне морду, заведи я разговор на эту тему. У них тут; с чинопочитанием не особо, да и уроки рукопашного боя мальчишки не прогуливают, как и все остальные уроки... Жизнь побросала меня - я был в пяти десятках стран но НИГДЕ я не видел ребят, которые бы так яростно вгрызались в умные книги. При этом не гнушаясь НИКАКОЙ работой.
Тысяча гектаров земли, виноградники, ферма эта страусиная, ставшая притчей во языцех у тех, кто все пытается "уесть" этого Щетинина, дворец, в котором не стыдно принимать английскую королеву, спроектированный и построенный СВОИМИ РУКАМИ. И это лишь начало - по проекту тут, в горах, возникнет целый город. Если, конечно, Щетинина в очередной раз не прикроют общими усилиями и правых, и левых.
Две тысячи семей в прошлом году чуть не на коленях сползлись сюда, на Кубань, к Щетинину, в его по-прежнему бесплатную, трудовую, строгую очень школу: спаси и сохрани сына, дочь... И он лично ОТГОВАРИВАЛ. У нас, говорил он, ОЧЕНЬ СТРОГО. У нас ребята сами решили не тратить драгоценного времени на пустяки - в частности, НЕ СМОТРЕТЬ телевизор. Вообще. Никакого. Там мусор и гниль. А то немногое, что мелькает-таки на экране, записывают на видеомагнитофон и бережно хранят... Только писать - то почти уж и нечего...
Им некогда. Они успевают к пятнадцати годам получить ВУЗОВСКИЙ диплом. Не скрою, я ОЧЕНЬ хотел уязвить эту ребятню, поймать на том, что все это игра, самодеятельность, мое дряблое интеллигентской нутро из последних силенок яростно протестовало и против военизации, и икон, и картины художники Васильева никогда не вызывали во мне восторга, а тут и Васильев имел место быть, и казаки (куда от них денешься!), и патетические речи ребят про судьбу Отечества нашего. Чуть было не написал иронически "их него", но вовремя ударил себя по руке, вспомнив серьезный взгляд мальчонки - метр с копкой, который ладно рассказал мне про собственные генеалогические и попросил меня "Там, в Москве, навести по архивам справки о Ермаке, бывшем нашим прапрадедом".
Наверное, я уже никогда не смогу возненавидеть город так, как Щетинин. Я родился в общежитии МГУ, я вырос на асфальте и вряд ли смогу выбросить из окошка телевизор - так мне и жить этими чертовски окровавленными прокладками и бубнящим кариесом,
Михаил же Петрович в городах не живал, в нашей шкурке не жил, так что обо всех городских ужасах знает СНАРУЖИ, понаслышке. Хотя о многом судит верно как очень умный и наблюдательный человек. А других и не водится среди тех, кого зовем Божьей милостью Педагогами. Впрочем, кто я такой, чтобы спорить с Щетининым публично? Я завидую ему. Я завидую его воспитанникам. Я завидую их детям и внукам, а также стране, которую спасут именно эти ясноглазые и жесткие мальчишки. А кому еще и спасать-то? Лично я уже ОЧЕНЬ устал барахтаться в этом дурно пахнущем хаосе. Уныние мое уже почти достигло апогея - и Тут меня черт ли, а может, ангел сподобил слетать к той безымянной горе, под которой угнездился этот странный человек, который никогда не вписывался ни в какие рамки.
Некто Щетинин - бывший педагогический новатор, ныне - главарь тоталитарной секты, причем с основательной африканской придурью, выразившейся в любви к страусам.
http://www.mamaby.com/STATJI/Schetinin/Gazety%20i%20shurnaly/Schetinin,%20kotorij%20ne%20vpisivaetsa.htm
Литературная газета No 15, 1998 год
Письмо авторам
|
