Но журналистом быть обязан
Собираем материалы об эпистолярной (блоггерской, как бы теперь сказали), репортёрской, критической деятельности великих музыкантов, художников, да и вообще тех деятелей культуры, которые учились вовсе НЕ на журфаках.=УЗ.
Пример,
Переписка Чайковского с Мекк (а это около тысячи писем) читается как захватывающий психологический детектив, полный тонких нюансов и изощренной драматургии. Чайковский, как и многие о ту пору, был эпистолярным талантом - для него было совершенно обычным делом до обеда написать штук тридцать писем. Он вообще дружил с письменным словом - с 1872 по 1876 годы молодой профессор подрабатывал музыкальным критиком "Русских ведомостей", в каковом качестве, например, посетил крупнейшее светское мероприятие последней четверти XIX века, премьеру "Кольца нибелунга" на первом вагнеровском фестивале в Байрёйте. Мизантропия и раздражительность Чайковского делали из него отличного критика и злостного смакователя деталей. Вот его резюме байрёйтского сборища: "В 10-м часу представление кончается, и тут начинается самая упорная борьба из-за существования, т.е. из-за места за ужином в театральном ресторане. Потерпевшие неудачу стремятся в город, но там разочарование еще ужаснее. В отелях все места заняты. Слава богу, если найдешь кусок холодного мяса и бутылку вина или пива. Я видел в Байрёйте одну даму, супругу одного из самых высокопоставленных лиц в России, которая во все свое пребывание в Байрёйте ни разу не обедала. Кофе был ее единственным пропитанием".
Еще более едко Чайковский изничтожал в письмах литературных современников: "Никак не могу забыть, что Некрасов - этот защитник слабых и угнетенных, этот демократ, этот негодующий каратель барства во всех его проявлениях - был в жизни настоящий барин, т.е. проигрывал и выигрывал сотни тысяч рублей в карты, очень ловко затевал и приводил в исполнение литературные аферы". А вот про Достоевского: "Прочел в новой книжке "Русского вестника" продолжение "Карамазовых". Это начинает быть невыносимо. Все до одного действующие лица - сумасшедшие. Вообще Достоевский возможен только на одну часть романа. Дальше всегда идет сумбур". Недаром друзьями композитора были критики Кашкин и Ларош. Что касается собственно литераторов, то, несмотря на взаимные реверансы с Толстым и Достоевским, Чайковский терпеть не мог псевдорелигиозный пафос, поэтому ближе всех общался с бытописателями: Островским и Чеховым, с которым даже собирался писать оперу.
Леонид Александровский
http://www.gq.ru/
Обсудить на форуме |
Письмо авторам
|
