Поиск продолжается
И не только тот неправильный роман, что писали юные комбриговцы под руководством жутко тогда революционного Саши Морозова - ту рукопись торжественно сожгли от греха подальше под руководством Хвара, хотя, наверное, жаль - куда как менее вкусные тексты потом получали всяких букеров, глядишь, и Саша мог бы поправить свои финансовые обстоятельства и остаться в памяти народной правильным образом...
Небольшим тиражом выходили "Письма из детства", сброшюрованные степлером и украшенные рисунками Жени Двоскиной. Их уже не найдёшь - разве что заново сделать.
В парижской штаб-квартире ЮНЕСКО, быть может, затерялась хваровская (в соавторстве с Димой Кавтарадзе) брошюрка про педагогику Экополиса - опять-таки с двоскинскими иллюстрациями.
Гениальный в своей безумности (даже широко мыслящий Бим-Бад вздрогнул, прочитав, и стал интересоваться у Папы Карлы, всегда ли Хвар достаточно адекатен) - Учебный план Пресс-колледжа РОУ, позволявший, коли бы дело не задушили на корню - осуществить революцию в деле подготовки журналистов, а может и вообще гуманитариев. Бим-Бада потом самого съели, так что судьба многочисленных разработок РОУ, к коим руку приложил Хвар, туманна.
Ольга Клековкина, которая одно время прижимала к левой груди бесценные архивы "Ликбеза" - возможно, первого в мире, ещеь докомпьютерного прообоаза нынешних чатов, всё грозилась издать этот уникальный памятник эпохи - там были сотни, а может, и тысячи писем, которые ежедневно (Хвар строго следил и сильно ругал ленивых) писали друг другу по кругу члены интеллектуально-бытовой студенческой коммуны журфака МГУ с 1968-го года.
При пожаре "Комсомолки", наверное, погибли архивы народного Вече Шестого Этажа - Летучек, куда не пускали посторонних, потому что это был, возможно, самый главный, пограничный оазис свободы в тогдашних песках - дальше начинались диссидентство, психушки, эмиграция...Хвар был дежурным критиком много раз, а свежей головой - бессчетное количество. Если бы хотя бы по крохам собрать...Глядишь, очень многое из нынешнего сумбура прояснилось бы.
Хваровская книжка про Святослава Фёдорова издать не успелась -
вертолёт, гибель. Оценки рукописи варьировались от "Ну и словоизвержение, последний день Помпеи!" до "Лучший текст на русском языке, который я в жизни читал". По жанру это было нечто...Галковский с его "Бесконечным тупиком" отдыхает.
С книгой про Доктора Жизнь - не открытого, но в будущем великого хирурга Парамонова - пока не заладилось, первый вариант получился так себе. Но большие дела не всегда делаются быстро.
О книгах, статьях и речах, написанных Хваром за кого-то и по заказу, сам он не любит вспоминать, а начнёшь расспрашивать, огрызается, вспоминая и Анатолия Аграновского-не-Брежнева, и Ольгу Мариничеву, чья кровь и слезы сочатся меж строк многих ныне знаменитых, кого она выводила на орбиту, но раз себя определила как Женщина, которая молчит, то уж совсем не мужское дело - закладывать тех, кто тебя в своё время уломал или умаслил.
Интересно, а чудовищно умная Александра Михайловна Коллонтай, в Финляндии росшая, в России хулиганившая, а в Стокгольме так хорошо выдрессировавшая своего юного секретаря Александрова-Агентова, что он потом долгие годы писал умные речи всем поочерёдно советским вождям, говорила ли ему какие слова по поводу этической стороны литрабовладения (слово "спич-райтер" тогда ещё, кажется, не в ходу было?).
Письмо авторам
|
