Человек с Другой Планеты. Ч. 8-10.

ЙОГАННЕСБУРГ- НЕ СИЛЬНО ДАЛЕКО

Если перевести с непонятного название этого большого южно-африканского поселения, то получится всего-навсего Иван-город. Просто у буров все иваны назывались йоганнесами. Южная Африка, будто наверстывая упущенное за годы международной изоляции, стремится выскочить вперед планеты всей сразу по всем позициям. Недавно вот скупили едва не всю пивоваренную промышленность в Чехии. Провели третье общепланетарное совещание по вопросам глобального Апокалипсиса.

Предыдущие два были в Рио-де-Жанейро и Стамбуле, и такие же, в общем, тоскливые. Кофи Аннан как тогда рыдал на трибуне, так и нынче: пропасть в доходах между Америкой и Ботсваной измеряется уже не веками, а тысячелетиями, а развитые страны вместо и не помышляют отстегивать хоть какие-то крохи левому флангу. Продолжая тратить на корм для своих собачек и кошек в десятки раз больше, чем на помощь слаборазвитым странам. И при этом в толк не возьмут, откуда-таки берутся бен-ладены и другое всякое хулиганье на всемирном небосклоне. Но это, как говорится, вопрос к руководству, которое мы и выбираем сами себе на голову. Есть подозрение, что мир все-таки не от взрывов погибнет. До этого дело все-таки не дойдет. Значительно раньше человечество утопит себя в большой шампунной ванне. А то и захлебнется в собственных стоках. Если все то, что ежедневно в течение года извергают из себя наши жилища, тонким слоем размазать по поверхности ВСЕЙ суши, то будет уже почти по колено.

Спасает лишь то, что большая часть этой нашей каки-бяки все-таки стекает в океан, но и он-то ведь представляет собой всего лишь блюдечко глубиной километра в два, лишь кое-где надтреснутое книзу…Он терпелив, всемирный океан, но кому ж из живых хочется превратиться в болото и умереть, а он ведь живой и пока еще все-таки дышит. …С вершины Эвереста путем сложных и дорогостоящих манипуляций удалось-таки вывезти несколько тонн мусору. Внизу его то ли сожгли, разметав по ветру пепел, то ли глубоко закопали в многострадальную нашу планету. Стоимость всей этой операции приблизилась к миллиону долларов, хотя Эверест – это, пожалуй, единственная точка на земле, ВСЕ посетители которой известны поименно, и это были вроде как самые лучшие из всех нас. И снова, в третий уже раз, теперь уже из Йоганнесбурга, на всех языках мировая пресса разнесла мысль о том, что нет НИКАКОГО ДРУГОГО способа предотвратить мировую экологическую катастрофу кроме того, чтобы дом каждого землянина стал экодомом. каждый населенный пункт – экодеревней. Со всем вытекающим отсюда…Хотя вытекать-то как раз ничего и не будет – первое, что делают экопоселенцы - это намертво отключаются от мировой помойки, предпочитая разбираться со своими отходами самостоятельно, не травмируя его величество океан. Перестают употреблять ядохимикаты. Годами экспериментируют с природными смесями, чтобы в конец концов убедиться, что правильно подобранная смесь меда и морской воды мойдодырит пространство лучше всякого «Фэри». Там еще много чего происходит, в этих 42 тысячах экопоселений, где обитают по самым приблизительным подсчетам около полумиллиона людей. Таких же, как мы с вами. Только, возможно, у них уши как-то по-другому устроены, раз мы вот уже сколько лет не слышим, о чем плачет с трибуны Кофи Аннан, а им это почему-то дано. …Впервые я узнал об экопоселениях в 1979 году.

Тогда же разразился огромной статьей про Ауровиль – я тогда наивно полагал, что он один такой на планете. На воротах этого «всемирного утопического поселения», как он обозначен теперь на всех туристских картах, висела репродукция с «Сеятеля» Ван-Гога: раннее утро и все еще дрыхнут безмятежно, но кто-то ведь должен бросать на рассвете горстями… на камни…в надежде, что все же взойдет… И еще там было написано, что вольный город Ауровиль не принадлежит никому конкретно – а всему человечеству в целом, а значит - каждому из нас. «Комсомольская правда», как ни смела и либеральна была она в те годы, статью мою печатать не взялась: тогда, четверть века назад, сердце океана еще стучало без перебоев, и реки еще не бесились, и дыры в озоновом слое описывали только фантасты в своих антиутопиях. Каюсь, я поступил тогда, как Павлик Морозов – пошел стучать на родную газету в ЦК КПСС, бродил по коридорам с медно-золотыми табличками, вздрагивал, когда узнавал лицо, ранее известное лишь по первомайским транспарантам да телехронике. Они не ругали меня, эти старые медные всадники, все как один сутулые – «страна на плечах», и даже грустно поддакивали… Да-да, вы, наверное, правы, это даже очень похоже на воплощенный коммунизм, где ни грязи, ни гнуси, где каждое дело- творчески, но это ведь не для всех, согласитесь – обычные-то люди ленивы и нелюбопытны…Некоторые из собеседников, впрочем, интересовались, может ли переехать в тот рай рядовой россиянин – ну. не совсем рядовой. ну, вы понимаете…И просили рассказать, что из опыта ауровильянских садоводов и огородников можно с успехом применить на отдельно взятой подмосковной даче. Они и были – всего лишь дачники. Потому куда-то все и разбежались с наступлением беды. Беда была пока еще не главной – мы, в общем, живы. А что живем не так, как люди…Сами и виноваты. Не любопытствуем. Хотя, когда в 1989-м статья (не моя, я жуток завидовал автору и даже плакал) про Ауровиль все-таки появилась в «Комсомолке» (за что спасибо той короткой бесцензурной эпохе, когда главлит уже зачах, а диктатура кошелька не началась), то вся редакция спотыкалась о мешки с письмами от читателей, тринадцать тысяч из которых хотела сбежать на жительство в Ауровиль НЕМЕДЛЕННО. И испуганный индийский посол вывесил на дверях консульства обманное объявление «Ауровиль даз нот экзист! Доунт дистёрб ас!!» То есть дал от ворот поворот тем, кто мечтал босые ноги по утрам полоскать в океане чуть севернее города Мадраса. Потом настали совсем другие времена, разговоры пошли про финансы, кирзу и порнуху, и даже Мадрас индус зачем-то переименовали, но Ауровиль продолжался, а самое главное - в мире, как грибы после дождя, стали появляться сотни, тысячи, десятки тысяч ауровилей. Только он появились ДО того дождя, который будет то ли радиоактивным, то ли еще каким, но все равно не покажется мало и все мы будем под тем дождем одинаково мокрыми. Никто не спрячется - когда на Москву опустился смог, то и по Кремлю, и на вокзальных площадях, и на загородных виллах все ходили как опущенные, никакие кондиционеры никого не спасли. И – не было бы счастья, да несчастье помогло – эта чертова дымократия подтолкнула лучших из россиян ровно туда же, где уже давно колготится элита планеты. У меня был счастливый сентябрь – я посетил целых семь ауровилей, расположенных на расстоянии часа-другого езды от столицы. Они были очень разными, некоторые находятся лишь в самом начале пути, но ведь и Ауровиль еще в конце шестидесятых был всего лишь картинкой на детской промакашке, воздушным замком, и еще не было миллионов пальм, насаженных на малярийных болотах, и не было монументального шара, в котором смешалась земля всех народов и стран. Все у них будет, у этих отважных людей, вовсе не похожих на отшельников или сектантов. В «Ковчеге» я встретил вполне деловых молодых людей на джипах и с сотовыми, которые, кажется,, все в этой жизни уже поимели - и вдруг что-то стукнуло с рождением малыша: ему-то как жить в этом мире, дышать ли росой или свежим ветром с ближайшей помойки? Они меня допрашивали – как там, за рубежом, из чего они строят, куда девают это проклятый мусор, пускают ли в дома Интернет, телевизор, на каком топливе греют обеды…И я рассказывал про солнечные батареи финского Кеуру, про компьютерные туалеты, про дома без углов и с прозрачными стенами, и все время подчеркивал – все это сделано в складчину, вместе, простыми людьми, раньше других осознавшими, что другой дороги у человечества нет. Я показывал цифры – даже в тех десяти городах планеты, которые ООН признала практически безупречными, до 48 процентов жителей все равно заявляют: «Так жить нельзя!» Но они же и робко сетуют «А что я могу?»

Я был в семи из этой супердесятки городов, кроме Ванкувера, Сиднея и Окленда, но мне доподлинно известно, что и там ситуация ПРИНЦИПИАЛЬНО не отличается. Хотя, конечно, там куда как приятней жить, чем в Лиме, самом грязном на земле городе. Тамошний президент, упрямого японского происхождения, все пытался хоть как-то поправить ситуацию - на урнах стали зачем-то рисовать Мадонну, чтоб стыдно было гадить…Но что он могут, даже самые настойчивые президенты, если они одни, без людей? Даже если и у нас к власти придет Хакамада… В России, кстати, тоже есть города ООНовского «антисписка» - почему-то Новосибирск и Казань. Наверное, потому что Кофи Аннан был прижимист и не выписал своим экспертам командировок в еще более отдаленную российскую глубинку. Да и не надо. Россия медленно запрягает, но все-таки есть подозрение, что именно русская тройка и вывезет всех. И что самый лучший из всех ауровилей появится не абы где, а под Малоярославцем, Судогдой или на краю шатурского болота. А может, это и будет наш национальный ответ всемирным стонам, доносящимся из африканского Иван-города?

Добавлена 29.06.2005 в 02:26:15

Письмо авторам